Сирийская кампания делает Россию сильнее
Максим Соколов
Маленькая победоносная
Не успело российское руководство объявить о начале воздушных операций в Сирии в поддержку президента Б. Асада, как оппоненты российского руководства тут же извлекли, говоря нынешним языком, «мем» 1904 года — «маленькая победоносная война». Авторство мема приписывают главе МВД Российской империи В.К. Плеве, заявившему: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война».
В том же 1904 году Плеве пал от руки террориста и не мог увидеть, что русско-японская война не оберегла Россию от смуты 1905 года — скорее наоборот, подлила масла в огонь. С тех пор о маленькой победоносной войне принято говорить во всех случаях, когда Россия (СССР) начинает военную кампанию. То есть неявным образом предполагается, что все кампании имеют целью укрепить внутриполитический строй государства, пробудив в массах патриотический угар, но при этом на практике всё получается с точностью до наоборот. Сперва говорят: «Русский штык пусть узнают, макаки, // Мы пропишем им мир в Нагасаки!», а затем случается Цусима, Россию поражает смута, а мирный трактат подписывается не в Нагасаки, а в Портсмуте, причем для России не весьма почетный.
Правда, точность требует указать, что первоисточником цитаты являются мемуары С.Ю. Витте, крайне Плеве недолюбливавшего, так что неизвестно, говорил ли Плеве это вообще — Витте-мемуарист достаточно пристрастен и односторонен. Вместе с тем, если и говорил, то насчет авторства крылатого выражения есть разные мнения. Всего за пять с половиной лет до того, 27 июля 1898 года, государственный секретарь США Д. Хей писал президенту США Т. Рузвельту: «Это должна быть блестящая маленькая война» (a splendid little war). Фраза так понравилась Рузвельту, что он приводил ее в своей книге «Описание испано-американской войны» (1900). Кстати, для США та война была и маленькой, и победоносной — без всякой иронии.
История Соединенных Штатов, с момента своего основания более 200 раз применявших вооруженную силу за границей, — примерно по кампании в год, — как раз показывает на обильном статистическом материале, что среди этих 200 с лишним кампаний, конечно же были и войны победоносные, притом маленькие и вполне укреплявшие внутриполитические позиции победительных президентов. Так что смута и Цусима являются лишь одним из вариантов исхода таковых войн. Иногда смута, а иногда нет.
И не только Соединенных Штатов. Всякая война, разумеется, содержит в себе элемент риска и неизвестности, но и отечественная и всемирная история знает множество как проигранных, так и выигранных войн. Чрезмерно хвалиться, идучи на рать, не стоит, но и предрекать: «Ужо вам покажут маленькую победоносную войну» не стоит также. Qui vivra verra, поживем увидим.
Гневно вопрошать: «Что забыли русские в горючих песках далекой Сирии?» можно, но предварительно нужно ответить на встречный вопрос: «А что там забыли американцы и французы?». С учетом того, что от Дамаска до границ США 9 тыс. км, до границ Франции — около 3 тыс., а до границ России — менее тысячи. Когда из Парижа и Вашингтона будет получен вразумительный ответ, тогда можно будет обсудить и российские резоны.
Вообще не исключено, что сирийская кампания РФ — с случае, разумеется, если русские летчики будут молотить объекты ИГИЛ & Co. с нынешней и даже возрастающей интенсивностью — укрепит не столько внутриполитические позиции В. В. Путина, сколько внешнеполитические позиции российского руководства. Образ действий США и Франции на сирийском театре военных действий, явленный до 30 сентября с.г., более всего напоминал drôle de guerre, «странную войну», которую вели Англия и Франция с сентября 1939 по май 1940 года. Война, в результате которой вермахту не было причинено ни малейшего ущерба. Утонченная drôle de guerre продолжалась бы и далее, когда бы в дело не вмешался Иван-дурак, который, не разумея тонкостей политеса, «Отнес полчерепа ИГИЛу топором // И брюхо проколол ему железной вилой». Пока, слава Богу, дело идет на этой линии. Соответственно, вожди Запада недовольны: «За что, болван! // Чему обрадовался сдуру? // Знай колет: всю испортил шкуру».
От западных лидеров никто другого и не ожидал, но в принципе та же Западная Европа населена не только утонченными лидерами, но и простыми обывателями, которым drôle de guerre и ее последствия (хоть то же переселение народов) всё меньше и меньше нравилось. У таких людей — а их может оказаться немало — молотилка, устроенная ИГИЛ & Co. русским Иваном, может вызвать и одобрение.
Генерал-лейтенант А. Ф. Петрушевский в книге про генералиссимуса Суворова так описывал реакцию Европы на Итальянский поход, (1799 год) освободивший — всего лишь временно, но не Суворов тому виною, — Северную Италию от французов:
«Не только Россия и Италия чествовали русского полководца и восторгались при его имени; в Англии он тоже сделался первою знаменитостью эпохи, любимым героем. Газетные статьи, касающиеся Суворова и его военных подвигов, появлялись чуть не ежедневно; издавались и особые брошюры с его жизнеописаниями, и карикатуры. Имя Суворова сделалось даже предметом моды и коммерческой спекуляции; явились Суворовские прически, Суворовские шляпы, Суворовские пироги и проч. В театрах пели в его честь стихи, на обедах пили за его здоровье».
Это именно тогда родилась фраза «Приятно быть русским».
Скажут: «Нет теперь мужа в свете столь славна: // Полно петь песню военну, снегирь!». Вероятно, нету. Но по сравнению с затеявшими drôle de guerre мужами столь бесславными мужи российские несколько более способны «Тысячи воинств, стен и затворов // С горстью россиян всё побеждать», и упоминание Итальянского похода нельзя назвать вовсе неуместным.
Все в руках Божиих, но a splendid little war, пользуясь терминологией госсекретаря США, не является заведомой фантастикой. Может быть, и случится она — маленькая и победоносная.