10 фактов о Гоголе

Мистик и пророк

«Сон в руку»

Василий Гоголь-Яновский увидел нареченную во сне. Узнал будущую мать великого писателя, когда той был… всего год. Николай – третий ребенок в семье и первый выживший. Назван по обету Марии Ивановны у иконы св. Николая.

Василий Афанасьевич Гоголь-Яновский и Мария Ивановна Косяровская

Предать огню

Печальная участь постигла не только последнее произведение Гоголя, но и первое. Проба пера «Ганс Кюхельгартен» под псевдонимом Алов пылала столь же ярко, сколь последний труд уже маститого писателя – II том «Мертвых душ».
 

Несбывшиеся планы

История Чичикова и «Божественная комедия» Данте. Гоголь узнал о реальных «мертвых душах» в городе Бендеры от Пушкина. Хотел провести своих героев через своеобразные круги ада и чистилища к «воротам в рай» через три тома. Не вышло.
 

Знакомство с Пушкиным

Первый визит в Петербурге. Рюмка ликера для храбрости, звонок в дверь и ответ слуги: «Почивают». «Верно, всю ночь работал?» – уточняет Гоголь. «Играл в картишки…» Удар по юношеским идеалам не помешал их многолетней дружбе.

Автор как прообраз

Создатель «Ревизора» сам был немного Хлестаковым. По пути из Киева в Москву Гоголь использует проверенный прием – распространяет слухи о приезде инспекции. Розыгрыш удался и обеспечил быстрых лошадей.
 

Сладкоежка и предмет насмешек

На обед в римском ресторане к Гоголю могли нагрянуть всем салоном княгини Волконской. Накормить литератор мог и дома: галушками, варениками и… гоголь-моголем. А перекусить не грех и сахаром: кусочек-другой писатель всегда держал про запас.
 

«Модный цвет на фраки»

Литератор живо интересовался нарядами и даже шил себе к сезону шейные платки. Гоголь ткал пояса, вязал на спицах, кроил сестрам платья и… эпатировал публику. К примеру, явившись к обеду в желтых панталонах и жилете цвета бирюзы.
 

Малый формат, но не малые формы

Писатель любил миниатюрные книги. Первое издание «Вечеров…» вышло именно таким. Даже энциклопедия по математике – науке нелюбимой – привлекла Гоголя… размером – 10,5х7,5 см. Он купил книжицу за формат в шестнадцатую долю листа.
 

Муза всей жизни

Александра Смирнова-Россет. С придворной дамой дружили Пушкин, Жуковский, Лермонтов. Гоголь поверял прелестной фрейлине свои секреты. Кроме одного. «А вы, кажется, в меня влюблены!» Предположение подтверждения не получило. Литератор растерялся и просто сбежал…

«Одно надгробие на двоих»

При перезахоронении Гоголя вместо валуна установили бюст. Камень, схожий с Голгофой, отыскала супруга Булгакова, который считал Гоголя своим наставником. Так надгробие с могилы «учителя» попало на могилу «ученика». «Учитель, укрой меня своей шинелью», – восклицал мистик XX века в век XIX. И был услышан…
 

Инкогнито из Петербурга

В письме к поэту от 7 октября 1835 года Николай Васильевич писал:

Пьеса была написана быстро — за два месяца. Премьера состоялась 19 апреля 1836 года в Александринском театре. Присутствовал сам император Николай I. Комедия понравилась и публике, и критикам, но… не ее создателю. Николай Васильевич был удручен увиденным, и не столько тем, что комедию превратили в легкий водевиль, сколько, что не сумели разглядеть истинного авторского замысла. Поэтому он еще несколько раз переделывал пьесу и даже написал ряд поясняющих статей к спектаклю.

Окончательная редакция комедии была закончена к 1842 году и тогда же вышло «Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора», в которой Гоголь тщательнейшим образом объясняет характеры своих героев. Например, о главном герое он пишет: «Лучше пусть всякий отыщет частицу себя в этой роли… Всякий хоть на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым, но, натурально, в этом не хочет только признаться; он любит даже и посмеяться над этим фактом, но только, конечно, в коже другого, а не в собственной. И ловкий гвардейский офицер окажется иногда Хлестаковым, и государственный муж окажется иногда Хлестаковым, и наш брат, грешный литератор, окажется подчас Хлестаковым».

Может в этом и заключается главный секрет долголетия пьесы, которая уже почти два века не сходит с театральных афиш? Современники Гоголя могли увидеть «Ревизора» не только в Санкт-Петербурге и Москве, но и в Париже, Берлине, Вене, Лондоне, Праге, Брюсселе, Варшаве… Да и сегодня редкий режиссер не мечтает поставить «своего «Ревизора», зачастую отойдя от традиционной трактовки, превратив комедию в балет или кукольный спектакль.
 

Смех до слез

Еще в юности в Нежинской гимназии Гоголь держался особняком, но отличался шутками, которыми заставлял всех товарищей хохотать до беспамятства. «Довольно бывало ему сказать одно слово, сделать одно движение, чтобы все в классе, как бешеные или сумасшедшие, захохотали в одно горло, даже при учителе, директоре… Он же оставался как ни в чем не бывало: спокоен и важен».

Нежинский лицей князя Александра Безбородко, в котором учился Н.В. Гоголь

Николай Васильевич и потом бывал шутливо настроен, весел, заодно любил вкусно и плотно поесть. Компанию он водил с разными людьми, но часто предпочитал общество Михаила Щепкина, одного из основоположников русской актерской школы, сыгравшего к тому же Городничего в «Ревизоре». Порой их застольные беседы сводились к пересчету и разбору малороссийских блюд. Винам Гоголь присваивал названия квартального и городничего – добрых распорядителей, приводящих в набитом желудке все в должный порядок. А жженке, из-за того что зажженная она горит голубым пламенем, дал имя Бенкендорфа (намек на голубой мундир шефа жандармского управления). «А что, – говорил он Щепкину после сытного обеда, – не отправить ли теперь Бенкендорфа?»

Во время премьеры «Ревизора» от души смеялся сам император Николай I, а выходя из ложи, сказал: «Ну, пьеска!»

Императору понравился «Ревизор», а Гоголь остался недоволен премьерой.
 

Во время путешествия Гоголя по Испании с ним в одной из гостиниц Мадрида произошел такой случай. В этой гостинице по испанскому обычаю было грязно, белье было совсем засаленное. Гоголь пожаловался, хозяин отвечал:

Когда Гоголю подали котлетку, жаренную на прованском масле и совершенно холодную, Гоголь снова выразил неудовольствие. Лакей преспокойно пощупал ее грязной рукой и сказал:

– Нет, она тепленькая: пощупайте ее!

После обеда кто-то дернул меня за фалдочку; оглянувшись, я увидел Гоголя.

– Пойдем в сад, – шепнул он и довольно скоро пошел в диванную; я последовал за ним, и, пройдя несколько комнат, мы вышли на террасу…

– Знаете ли, что сделаем? – сказал Гоголь. – Мы теперь свободны часа на три, пойдем в лес?

– Пожалуй, – отвечал я, – но как мы переберемся через реку?
– Вероятно, там отыщем челнок, а может быть, и мост есть.

Мы спустились с горы прямиком, перелезли через забор и очутились в узком и длинном переулке вроде того, какой разделял усадьбы Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича.
– Направо или налево? – спросил я, видя, что Гоголь с нерешимостью посматривал то в ту, то в другую сторону переулка.

– Далеко придется обходить, – отвечал он.
– Что ж делать?
– Отправимся прямо.
– Через леваду?
– Да.
– Пожалуй.

На основании принятой от поляков пословицы «Шляхтич на своем огороде равен воеводе» в Малороссии считается преступлением нарушить спокойствие владельца, но я был очень сговорчив и первый полез через плетень. Внезапное наше появление произвело тревогу. Собаки лаяли, злобно кидаясь на нас, куры с криком и кудахтаньем разбежались, и мы не успели сделать двадцати шагов, как увидели высокую дебелую молодицу с грудным ребенком на руках, который жевал пирог с вишнями и выпачкал себе лицо до ушей.

– Эй, вы, школяры! – закричала она, – зачем, что тут забыли? Убирайтесь, пока не досталось вам по шеям!

– Вот злючка! – сказал Гоголь и смело продолжал идти, я не отставал от него.

– Что ж, не слышите? – продолжала молодица, озлобляясь. – Оглохнули? Вон, говорю, курехваты, а не то позову чоловика (мужа), так он вам ноги перебивает, чтоб в другой раз через чужие плетни не лазили.

– Постой, – пробормотал Гоголь, – я тебя еще не так рассержу!

– Что вам нужно?.. Зачем пришли? – грозно спросила молодица, остановясь в нескольких от нас шагах.

– Нам сказали, – отвечал спокойно Гоголь, – что здесь живет молодица, у которой дитина похожа на поросенка.

– Что такое? – воскликнула молодица, с недоумением посматривая то на нас, то на свое детище.

– Да вот оно! – вскричал Гоголь, указывая на ребенка. – Какое сходство! Настоящий поросенок!

– Удивительное, чистейший поросенок! – подхватил я, захохотав во все горло.

– Как! Моя дитина похожа на поросенка! – заревела молодица, бледная от злости. – Шибенники (достойные виселицы, сорванцы), чтоб вы не дождали завтрашнего дня, сто болячек вам!.. Остапе, Остапе! – закричала она, как будто ее резали. – Скорей, Остапе!.. – и кинулась навстречу мужу, который, спеша, подходил к нам с заступом в руках.

– Бей их заступом! – вопила молодица, указывая на нас. – Бей, говорю, шибенников! Знаешь ли, что они говорят?..

– Чего ты так раскудахталась? – спросил мужик, остановясь. – Я думал, что с тебя кожу сдирают.

– Послушай, Остапе, что эти богомерзкие школяры, ироды, выгадывают, – задыхаясь от злобы, говорила молодица, – рассказывают, что наша дитина похожа на поросенка.

– Что ж, может быть, и правда, – отвечал мужик хладнокровно. – Это тебе за то, что ты меня кабаном называешь…

Гоголь передает следующий курьезный анекдот из своего путешествия из Лозанны в Веве:

«Было в исходе первого часа, когда я прибыл в Веве. Я отправился в Hotel de Fancon. Обедало нас три человека: я посреди, с одной стороны почтенный старик француз с перевязанною рукою и орденом, а с другой стороны – почтенная дама, жена его. Подали суп с вермишелями. Когда мы все трое суп откушали, подали нам вот какие блюда: говядину отварную, котлеты бараньи, вареный картофель, шпинат со шпигованной телятиной и рыбу средней величины к белому соусу. Когда я откушал картофель, который я весьма люблю, особливо когда он хорошо сварен, француз, который сидел возле меня, обратясь ко мне, сказал:
– Милостивый государь…
Или нет, я позабыл, он не говорил «милостивый государь», он сказал:
– Monsieur, je vous servis этою говядиною. Это очень хорошая говядина.
На что я сказал:
– Да, действительно, это очень хорошая говядина.
Потом, когда приняли говядину, я сказал:
– Monsieur, позвольте вас попотчевать бараньей котлеткою.
На что он сказал:
– С большим удовольствием. Я возьму котлетку, тем более что, кажется, хорошая котлетка.
Потом приняли и котлетку и поставили вот какие блюда: жаркое – цыпленка, потом другое жаркое – баранью ногу, потом поросенка, потом пирожное – компот с грушами, потом другое пирожное – с рисом и яблоками. Как только мне переменили тарелку и я ее вытер салфеткой, француз, сосед мой, попотчевал меня цыпленком и сказал:
– Puis je nous offrir цыпленка?
На что я сказал:
– Je vous demande pardon, monsieur, я не хочу цыпленка, я очень огорчен, что не могу взять цыпленка, я лучше возьму кусок бараньей ноги, потому что я баранью ногу предпочитаю цыпленку.
Потом, когда откушали жаркое, француз, сосед мой, предложил мне компот из груш, сказал:
– Я вам советую, monsieur, взять этого компота, это очень хороший компот.
– Да, – сказал я, – это точно очень хороший компот. Но я едал (продолжал я) компот, который приготовляли собственные ручки княжны В. Н. Р. (Варвары Николаевны Репниной) и который можно назвать королем компотов и главнокомандующим всех пирожных.
На что он сказал:
– Я не едал этого компота, но сужу по всему, что он должен быть хорош, ибо мой дедушка был тоже главнокомандующий.
На что я сказал:
– Очень жалею, что не был знаком лично с вашим дедушкою.
На что он сказал:
– Не стоит благодарности.
Потом приняли блюда и поставили десерт. Но я, боясь опоздать к дилижансу, попросил позволение оставить стол, на что француз, сосед мой, отвечал очень учтиво, что он не находит с своей стороны никакого препятствия.
Тогда я, взвалив шинель на левую руку, а в правую взяв дорожный портфель с белою бумагою и разною собственноручною дрянью, отправился на почту.